— Ну что, ну что? — спрашивал он, подобострастно забегая то справа, то слева, — ведь я говорил вам:
замечательная личность! Вот каких бы нам женщин побольше. Она, в своем роде, высоконравственное явление.
— Нет, выпозвольте. Во-первых, я говорю по-французски не хуже вас, а по-немецки даже лучше; во-вторых, я три года провел за границей: в одном Берлине прожил восемь месяцев. Я Гегеля изучил, милостивый государь, знаю Гете наизусть; сверх того, я долго был влюблен в дочь германского профессора и женился дома на чахоточной барышне, лысой, но весьма
замечательной личности. Стало быть, я вашего поля ягода; я не степняк, как вы полагаете… Я тоже заеден рефлексией, и непосредственного нет во мне ничего.
В его любящей, покойной и снисходительной душе исчезали угловатые распри и смягчался крик себялюбивой обидчивости. Он был между нами звеном соединения многого и многих и часто примирял в симпатии к себе целые круги, враждовавшие между собой, и друзей, готовых разойтиться. Грановский и Белинский, вовсе не похожие друг на друга, принадлежали к самым светлым и
замечательным личностям нашего круга.
Если только это была правда, то уже не подлежало спору, что организатором и руководителем сообщества не мог быть никто другой, как пан Тыбурций Драб, самая
замечательная личность из всех проблематических натур, не ужившихся в старом зáмке.
О нем следовало бы поговорить в разных смыслах, а здесь я привел его имя потому, что и он фактически принадлежал к эмигрантам, если посмотреть на этот термин в более обширном значении. Можно только искренно пожалеть, что такая
замечательная личность была слишком малоизвестна в России, даже и в нашей пишущей среде.
Неточные совпадения
Рассуждая теперь беспристрастно, я должен сказать, что Прасковья Ивановна была
замечательная, редкая женщина и что явление такой
личности в то время и в той среде, в которой она жила, есть уже само по себе изумительное явление.
И между тем —
замечательная вещь! — даже
личность, одаренная наиболее деликатными нервами, редко успевает отделаться от сокрушительного влияния этой миниятюрной и, по наружности, столь непривлекательной жизни!
Очень
замечательная вещь, что есть добрые люди, считающие нас вообще и провинциалов в особенности патриархальными, по преимуществу семейными, а мы нашу семейную жизнь не умеем перетащить через порог образования, и еще
замечательнее, может быть, что, остывая к семейной жизни, мы не пристаем ни к какой другой; у нас не
личность, не общие интересы развиваются, а только семья глохнет.
С ним тогда, помню, в Елисаветграде служил трагик Измайлов, тоже
личность замечательная…
Его оригинальная
личность, его патриотическое участие в московских событиях 1812 года гораздо
замечательнее его многотомных сочинений; говорить о нем с полной свободою еще не время.
Эти характерные бродяжьи черты в Федоре Бесприютном соединились с
замечательной полнотой, и немудрено: ведь он не знал другой жизни — жизнь сибирской дороги владела его душевным строем безраздельно. Но, кроме этих характеристических черт, было в фигуре Бесприютного еще что-то, сразу выделявшее его из толпы. Каждая профессия имеет своих выдающихся
личностей.
Но в своей статье «Смысл любви», может быть, самой
замечательной из всего им написанного, он преодолевает границы безличного платонизма и, впервые в истории христианской мысли, связывает любовь-эрос не с родом, а с
личностью.
Роль Ленина есть
замечательная демонстрация роли
личности в исторических событиях.
И
замечательное явление. Люди рабочие, простые, мало упражнявшие свой рассудок, почти никогда не отстаивают требований
личности и всегда чувствуют в себе требования, противоположные требованиям
личности; но полное отрицание требований разумного сознания и, главное, опровержение законности этих требований и отстаивание прав
личности встречается только между людьми богатыми, утонченными, с развитым рассудком.
Ясно, что в своем кругу Сысоев был
личностью замечательной.
Так, в первой идет рассказ о жизни семейства Пшеницыных в Старом доме; во второй — помещены портреты
Замечательных городских
личностей; третья, под заглавием: Соляной пристав; в четвертой опять описание жизни семейства Пшеницыных в Новом доме; затем описание их жизни в деревне, со включением портретов
Замечательных деревенских
личностей, и так далее.
Но как нет правил без исключения, то и тут, в этой тягостной полосе моих ранних воспоминаний, есть одно исключение, с которым для меня соединяется самое светлое воспоминание о небольшом и, конечно, неважном, но, по моему мнению, в высшей степени
замечательном и оригинальном происшествии, бросающем мягкий и теплый луч света на меркнущую в людской памяти
личность благодушнейшего иерарха русской церкви, покойного митрополита Киевского Филарета Амфитеатрова.